Про Януковича вспомнили в религиозной книге. ФОТО
06.04. Разместил: yuriy
Виктор Янукович: «В мою жизнь отец Зосима вошёл как великий праведник…»
На днях вышла в свет книга «Любовь превыше всего. Схиархимандрит Зосима», подготовленная Свято-Успенским Николо-Васильевским монастырем. Книга посвящена жизненному пути старца Зосимы. В ней, среди воспоминаний множества людей, кому посчастливилось встретить отца Зосиму, публикуется и статья Лидера Партии регионов Виктора Януковича о его встречах и беседах со своим «духовным отцом», как он называл старца. Приводим ее вашему вниманию:
«ОН СТАЛ ДУХОВНЫМ СИМВОЛОМ ПРАВОСЛАВНОГО ДОНБАССА...»
В мою жизнь отец Зосима вошёл как великий праведник — человек с огромной душой, наделённый от Бога великим даром сострадания. Благодаря ему я стал милосерднее, по-иному посмотрел на многие вещи. Батюшка возродил во мне веру: хоть я был из верующей семьи (в детстве бабушка водила в церковь, учила молитв), но в своей повседневной жизни к Богу не обращался. Душа чувствовала, что чего-то не хватает, но чего именно — не знал. Старец обострил во мне мои духовные чувства, желание возрождать и созидать...
Впервые я встретился с Батюшкой осенью 1994 г. В это время я только начинал работать ген. директором территориального производственного отделения автотранспорта Донецкой области. Познакомил меня с о.Зосимой доктор Б.В. Стинский, когда Старец лежал у него в травматологии в г.Енакиево.
Доктор сказал мне, что у него в больнице лежит очень интересный человек — священник, монах, у которого для меня есть важная информация.
Мы встретились с Батюшкой у него в палате, где он лежал, и проговорили около трёх часов. Сначала Батюшка рассказал мне о том, как умирала моя мама. Он же узнал об этом от двух женщин, которые навещали Старца в больнице в Енакиево и которые в день смерти моей матери, 2 августа 1952 года, находились с ней в палате, возле её кровати.
В тот день была сильная гроза, шумел ливень, небо потемнело настолько, что, казалось, наступила ночь. И в это время моя мама, прощаясь с жизнью, молила Бога, чтобы Он сохранил и защитил меня, её сына, молила простыми словами. А те две женщины стояли возле её кровати, и всё это слышали и видели.
Вдруг раздался стук в окно. Как оказалось, это моя бабушка держала меня, двухлетнего, на руках, и я своей ручкой стучал в оконное стекло. Меня через окно взяли в палату и посадили около матери. Мама улыбнулась, взяла меня на руки, поцеловала, вздохнула и умерла (позже я отыскал этих двух женщин и они мне повторили сказанное).
Потом Батюшка начал рассказывать мне о вере, о Боге, задавал мне вопросы, спрашивал мою точку зрения. Так, например, он спросил: знаю ли я, что в Славяногорске (в то время так назывался Святогорск) раньше был монастырь — один из старых монастырей. В 1925 году коммунисты выгнали оттуда монахов и на этом месте создали санаторий, разрушили храмы, в кафедральном соборе сделали клуб. Я ответил, что слышал об этом монастыре: там, в меловой горе, есть очень маленькая, запущенная церковь — Николаевская: я даже ходил там по подземным ходам, но глубины всей этой истории не знал.
Эти три часа нашей беседы пролетели, как одна минута. Потом Батюшке надо было делать процедуры, пришли врачи, и я вынужден был уйти.
Напоследок Старец сказал, что, если мне будет интересно продолжить наш разговор, он находится в Никольском. Я ему пообещал, что приеду, но не сказал, когда именно.
Вторая встреча со Старцем у меня произошла в 1995 году. Тогда трагически погиб один мой товарищ, и я настолько был ошеломлён его смертью, что сам сел за руль автомобиля и, выехав на мариупольскую трассу, на предельной скорости мчался, сам не зная куда, — навстречу судьбе, наверное. Вдруг у меня в глазах мелькнул знак «Никольское» — и я сразу же вспомнил о Батюшке. Тут же развернулся и направился к о.Зосиме.
В Никольское я приехал уже к вечеру, спускались сумерки. Вышел из машины, и первое впечатление — необычайная тишина. Зашёл в церковный двор, вижу: двери храма открыты — и меня потянуло в церковь. Подымаюсь по ступенькам и слышу сзади голос (а Батюшка «р» не выговаривал):
— Виктор Фёдорович!
Оглядываюсь, а он стоит на крыльце своего домика, с посохом, улыбается:
— Я вас ждал... Но не возвращайтесь. Идите в церковь, я сейчас подойду, идите...
Мы с ним в церкви поговорили немножко, и он мне предложил исповедоваться у него. Для того чтобы исповедоваться, нужно готовиться, а я же не готовился. Но, несмотря на это, Батюшка сказал, что мне необходима исповедь:
— Вам надо... Вам очень тяжело, и поэтому надо это сделать.
Это была моя первая в жизни исповедь: до этого никогда ни у кого не исповедовался. В тот вечер, как потом уже понял, я исповедовался около двух часов. Я сам себе удивлялся: раньше, чтобы пустить слезу, — такого и не припомню (даже в детстве, когда, бывало, бабушка меня наказывала, никогда не плакал), но тогда было столько слёз — ведро, наверное.
После исповеди мне стало очень легко на душе. Я зашёл к Батюшке в домик, и мы с ним проговорили еще до трёх часов ночи; он мне подарил много книг и уже в конце разговора сказал:
— Ты очень скоро будешь губернатором Донецкой области... Ситуация очень тяжёлая в области, и никто, кроме тебя, её не поднимет.
Я ему возразил:
— Батюшка, я же никогда не работал в партийно-советских органах (как раньше говорили) — я всю жизнь проработал в промышленности, в транспорте. Вообще, это не моя стихия.
— Но ты будешь губернатором, и очень скоро. А потом будешь в Киеве, но это будет потом: я тебе всё расскажу. Сейчас имей в виду, что тебе предстоит тяжёлая ноша: поднять Донецкую область — очень тяжёлая.
И когда он мне сказал: «очень тяжёлая», я его спросил:
— Батюшка, ну скажите, почему мне вообще вот так в жизни тяжело, ну почему мне так тяжело жить?
На что он мне возразил:
— Ты не совсем правильно сказал — просто у тебя тяжёлая ноша. Но запомни: кого Бог любит — того Он и грузит, тому и даёт такой крест тяжёлый... И никуда ты не денешься — будешь нести, но у тебя всегда будет тяжёлая ноша.
Но всё это он говорил с шутками, прибаутками, как бы подбадривая меня. Потом он мне рассказал подробно о том, что я должен буду сделать, когда стану губернатором.
Во-первых, необходимо Славяногорск переименовать у Святогорск.
Во-вторых, нужно возродить Святогорский монастырь.
В-третьих, Святогорский монастырь должен стать Лаврой.
Эту мысль Батюшка аргументировал исторически: оказывается, ещё царь Николай II накануне своего ухода, участвуя в заседании Священного Синода, сделал предложение, чтобы Святогорский монастырь освятить в Лавру: ведь Донбасс — очень тяжёлый край, где в шахтах и на промышленных предприятиях страдают от непосильного труда люди, и им необходимы духовная поддержка и утешение. Эти мысли последнего императора подытожил сам Батюшка: на западе Украины есть Почаевская Лавра, в центре — Киево-Печерская, а на востоке Украины должна быть Святогорская Лавра... (Потом, когда мы уже возродили Святогорский монастырь и стал вопрос, чтобы освятить его в Лавру, Святейший сначала не дал ответа Блаженнейшему на эту просьбу. Тогда я собрал все исторические документы, необходимые материалы и поехал к Алексию II. Целый день я убеждал Святейшего, пока он дал своё благословение.)
В-четвёртых, нужно в Донецкой области восстановить все старые церкви: найти старые фундаменты и по историческим документам воссоздать их прежний вид.
И, наконец, Старец благословил меня, чтобы я побывал на Афоне и помог в восстановлении Свято-Пантелеимонова монастыря.
Потом, когда я уже стал губернатором, мы много беседовали с о.Зосимой: меня тянуло к нему, как магнитом. После этих бесед я обретал уверенность, внутренний мир.
Это был человек широкой души — его интересовало буквально все: и промышленность, и сельское хозяйство. Часто мы с ним и спорили, как правило, о политике; ругаться — не ругались, но дискуссии были: иногда я с ним соглашался, иногда и он менял свой взгляд под влиянием моих аргументов.
За месяц до своей смерти, в июле, Батюшка сам ко мне позвонил и попросил, чтобы я приехал.
— Тебя скоро позовут в Киев, — сказал Старец: — ты должен быть в Киеве. Тебя ждут там страшные испытания. Но ты не должен унывать, не должен бояться — ты должен идти только вперёд... Я верю в тебя: ты устоишь и победишь... — И ещё раз повторил: — Но тебя там ждут страшные испытания... Перед большими событиями на Украине обязательно поедь на Афон...
В этой же беседе он сказал мне, что скоро умрёт и уже «собирается домой», на что я ему возразил:
— Батюшка, надо жить! — Мне не хотелось верить его словам, ведь мы всё время следили за его здоровьем. Но Батюшка был категоричен:
— Время уже подошло... Я умру на Успение, и ты приедешь со мной прощаться...
—
Я слушал молча, не перебивая. Мне было как-то не по себе от его слов, но это действительно была наша последняя беседа.
На третий день Успенских праздников я уже стоял возле гроба Старца.
Для меня знакомство и общение с отцом Зосимой всегда были большим счастьем. Он умел по-отечески наставить, дать правильный совет. Своей жизнью, верой, любовью к ближнему он вселял в наши души надежду и оптимизм. Он учил быть терпимым, великодушным к врагам, милосердным и справедливым. Учил не отчаиваться, не впадать в крайности, любить людей, свою Родину, семью. Батюшка часто повторял: «Семья — ваш храм. Берегите его».
Отец Зосима стал духовным символом православного Донбасса. Верил и нас учил верить в духовное единение всех славянских народов, в торжество правды и добра...
Книга издана при содействии Виктора Януковича
за материалами Прес-службы Партии регионов
На днях вышла в свет книга «Любовь превыше всего. Схиархимандрит Зосима», подготовленная Свято-Успенским Николо-Васильевским монастырем. Книга посвящена жизненному пути старца Зосимы. В ней, среди воспоминаний множества людей, кому посчастливилось встретить отца Зосиму, публикуется и статья Лидера Партии регионов Виктора Януковича о его встречах и беседах со своим «духовным отцом», как он называл старца. Приводим ее вашему вниманию:
«ОН СТАЛ ДУХОВНЫМ СИМВОЛОМ ПРАВОСЛАВНОГО ДОНБАССА...»
В мою жизнь отец Зосима вошёл как великий праведник — человек с огромной душой, наделённый от Бога великим даром сострадания. Благодаря ему я стал милосерднее, по-иному посмотрел на многие вещи. Батюшка возродил во мне веру: хоть я был из верующей семьи (в детстве бабушка водила в церковь, учила молитв), но в своей повседневной жизни к Богу не обращался. Душа чувствовала, что чего-то не хватает, но чего именно — не знал. Старец обострил во мне мои духовные чувства, желание возрождать и созидать...
Впервые я встретился с Батюшкой осенью 1994 г. В это время я только начинал работать ген. директором территориального производственного отделения автотранспорта Донецкой области. Познакомил меня с о.Зосимой доктор Б.В. Стинский, когда Старец лежал у него в травматологии в г.Енакиево.
Доктор сказал мне, что у него в больнице лежит очень интересный человек — священник, монах, у которого для меня есть важная информация.
Мы встретились с Батюшкой у него в палате, где он лежал, и проговорили около трёх часов. Сначала Батюшка рассказал мне о том, как умирала моя мама. Он же узнал об этом от двух женщин, которые навещали Старца в больнице в Енакиево и которые в день смерти моей матери, 2 августа 1952 года, находились с ней в палате, возле её кровати.
В тот день была сильная гроза, шумел ливень, небо потемнело настолько, что, казалось, наступила ночь. И в это время моя мама, прощаясь с жизнью, молила Бога, чтобы Он сохранил и защитил меня, её сына, молила простыми словами. А те две женщины стояли возле её кровати, и всё это слышали и видели.
Вдруг раздался стук в окно. Как оказалось, это моя бабушка держала меня, двухлетнего, на руках, и я своей ручкой стучал в оконное стекло. Меня через окно взяли в палату и посадили около матери. Мама улыбнулась, взяла меня на руки, поцеловала, вздохнула и умерла (позже я отыскал этих двух женщин и они мне повторили сказанное).
Потом Батюшка начал рассказывать мне о вере, о Боге, задавал мне вопросы, спрашивал мою точку зрения. Так, например, он спросил: знаю ли я, что в Славяногорске (в то время так назывался Святогорск) раньше был монастырь — один из старых монастырей. В 1925 году коммунисты выгнали оттуда монахов и на этом месте создали санаторий, разрушили храмы, в кафедральном соборе сделали клуб. Я ответил, что слышал об этом монастыре: там, в меловой горе, есть очень маленькая, запущенная церковь — Николаевская: я даже ходил там по подземным ходам, но глубины всей этой истории не знал.
Эти три часа нашей беседы пролетели, как одна минута. Потом Батюшке надо было делать процедуры, пришли врачи, и я вынужден был уйти.
Напоследок Старец сказал, что, если мне будет интересно продолжить наш разговор, он находится в Никольском. Я ему пообещал, что приеду, но не сказал, когда именно.
Вторая встреча со Старцем у меня произошла в 1995 году. Тогда трагически погиб один мой товарищ, и я настолько был ошеломлён его смертью, что сам сел за руль автомобиля и, выехав на мариупольскую трассу, на предельной скорости мчался, сам не зная куда, — навстречу судьбе, наверное. Вдруг у меня в глазах мелькнул знак «Никольское» — и я сразу же вспомнил о Батюшке. Тут же развернулся и направился к о.Зосиме.
В Никольское я приехал уже к вечеру, спускались сумерки. Вышел из машины, и первое впечатление — необычайная тишина. Зашёл в церковный двор, вижу: двери храма открыты — и меня потянуло в церковь. Подымаюсь по ступенькам и слышу сзади голос (а Батюшка «р» не выговаривал):
— Виктор Фёдорович!
Оглядываюсь, а он стоит на крыльце своего домика, с посохом, улыбается:
— Я вас ждал... Но не возвращайтесь. Идите в церковь, я сейчас подойду, идите...
Мы с ним в церкви поговорили немножко, и он мне предложил исповедоваться у него. Для того чтобы исповедоваться, нужно готовиться, а я же не готовился. Но, несмотря на это, Батюшка сказал, что мне необходима исповедь:
— Вам надо... Вам очень тяжело, и поэтому надо это сделать.
Это была моя первая в жизни исповедь: до этого никогда ни у кого не исповедовался. В тот вечер, как потом уже понял, я исповедовался около двух часов. Я сам себе удивлялся: раньше, чтобы пустить слезу, — такого и не припомню (даже в детстве, когда, бывало, бабушка меня наказывала, никогда не плакал), но тогда было столько слёз — ведро, наверное.
После исповеди мне стало очень легко на душе. Я зашёл к Батюшке в домик, и мы с ним проговорили еще до трёх часов ночи; он мне подарил много книг и уже в конце разговора сказал:
— Ты очень скоро будешь губернатором Донецкой области... Ситуация очень тяжёлая в области, и никто, кроме тебя, её не поднимет.
Я ему возразил:
— Батюшка, я же никогда не работал в партийно-советских органах (как раньше говорили) — я всю жизнь проработал в промышленности, в транспорте. Вообще, это не моя стихия.
— Но ты будешь губернатором, и очень скоро. А потом будешь в Киеве, но это будет потом: я тебе всё расскажу. Сейчас имей в виду, что тебе предстоит тяжёлая ноша: поднять Донецкую область — очень тяжёлая.
И когда он мне сказал: «очень тяжёлая», я его спросил:
— Батюшка, ну скажите, почему мне вообще вот так в жизни тяжело, ну почему мне так тяжело жить?
На что он мне возразил:
— Ты не совсем правильно сказал — просто у тебя тяжёлая ноша. Но запомни: кого Бог любит — того Он и грузит, тому и даёт такой крест тяжёлый... И никуда ты не денешься — будешь нести, но у тебя всегда будет тяжёлая ноша.
Но всё это он говорил с шутками, прибаутками, как бы подбадривая меня. Потом он мне рассказал подробно о том, что я должен буду сделать, когда стану губернатором.
Во-первых, необходимо Славяногорск переименовать у Святогорск.
Во-вторых, нужно возродить Святогорский монастырь.
В-третьих, Святогорский монастырь должен стать Лаврой.
Эту мысль Батюшка аргументировал исторически: оказывается, ещё царь Николай II накануне своего ухода, участвуя в заседании Священного Синода, сделал предложение, чтобы Святогорский монастырь освятить в Лавру: ведь Донбасс — очень тяжёлый край, где в шахтах и на промышленных предприятиях страдают от непосильного труда люди, и им необходимы духовная поддержка и утешение. Эти мысли последнего императора подытожил сам Батюшка: на западе Украины есть Почаевская Лавра, в центре — Киево-Печерская, а на востоке Украины должна быть Святогорская Лавра... (Потом, когда мы уже возродили Святогорский монастырь и стал вопрос, чтобы освятить его в Лавру, Святейший сначала не дал ответа Блаженнейшему на эту просьбу. Тогда я собрал все исторические документы, необходимые материалы и поехал к Алексию II. Целый день я убеждал Святейшего, пока он дал своё благословение.)
В-четвёртых, нужно в Донецкой области восстановить все старые церкви: найти старые фундаменты и по историческим документам воссоздать их прежний вид.
И, наконец, Старец благословил меня, чтобы я побывал на Афоне и помог в восстановлении Свято-Пантелеимонова монастыря.
Потом, когда я уже стал губернатором, мы много беседовали с о.Зосимой: меня тянуло к нему, как магнитом. После этих бесед я обретал уверенность, внутренний мир.
Это был человек широкой души — его интересовало буквально все: и промышленность, и сельское хозяйство. Часто мы с ним и спорили, как правило, о политике; ругаться — не ругались, но дискуссии были: иногда я с ним соглашался, иногда и он менял свой взгляд под влиянием моих аргументов.
За месяц до своей смерти, в июле, Батюшка сам ко мне позвонил и попросил, чтобы я приехал.
— Тебя скоро позовут в Киев, — сказал Старец: — ты должен быть в Киеве. Тебя ждут там страшные испытания. Но ты не должен унывать, не должен бояться — ты должен идти только вперёд... Я верю в тебя: ты устоишь и победишь... — И ещё раз повторил: — Но тебя там ждут страшные испытания... Перед большими событиями на Украине обязательно поедь на Афон...
В этой же беседе он сказал мне, что скоро умрёт и уже «собирается домой», на что я ему возразил:
— Батюшка, надо жить! — Мне не хотелось верить его словам, ведь мы всё время следили за его здоровьем. Но Батюшка был категоричен:
— Время уже подошло... Я умру на Успение, и ты приедешь со мной прощаться...
—
Я слушал молча, не перебивая. Мне было как-то не по себе от его слов, но это действительно была наша последняя беседа.
На третий день Успенских праздников я уже стоял возле гроба Старца.
Для меня знакомство и общение с отцом Зосимой всегда были большим счастьем. Он умел по-отечески наставить, дать правильный совет. Своей жизнью, верой, любовью к ближнему он вселял в наши души надежду и оптимизм. Он учил быть терпимым, великодушным к врагам, милосердным и справедливым. Учил не отчаиваться, не впадать в крайности, любить людей, свою Родину, семью. Батюшка часто повторял: «Семья — ваш храм. Берегите его».
Отец Зосима стал духовным символом православного Донбасса. Верил и нас учил верить в духовное единение всех славянских народов, в торжество правды и добра...
Книга издана при содействии Виктора Януковича
за материалами Прес-службы Партии регионов
Вернуться назад